К вопросу об истории развития интеллектуальной собственности (часть 1)

Наталья ОСОЯНУ, др., конф. унив.

Concerning the History of Intellectual Property (part 1) The article considers events and cases that are important in the light of the origin and development of intellectual property as a branch of law and an institution of private law, describes the various historical incidents related to conflicts over exclusive rights upon the results of creative activity, and projects future trends of legal regulation in this sphere. Keywords: intellectual property, history of intellectual property, copyright, neighboring rights, industrial property, patent, trademark, service mark.

В статье рассматриваются события и прецеденты, представляющие важность в контексте возникновения и развития интеллектуальной собственности как области и института частного права, описываются различные исторические казусы, связанные с конфликтами из-за исключительных прав на результаты творческой деятельности, и прогнозируются дальнейшие тенденции развития правового регулирования в рассматриваемой сфере. Ключевые слова: интеллектуальная собственность, история интеллектуальной собственности, авторское право, смежные права, промышленная собственность, патент на изобретение, товарный знак, знак обслуживания.

Articolul examinează evenimente și precedente care prezintă importanța în contextul originii și dezvoltării proprietății intelectuale ca un domeniu și o instituție a dreptului privat, descrie diversele incidente istorice legate de conflicte privind drepturile exclusive asupra rezultatelor activității creative, și prognozează tendințele viitoare ale reglementării juridice în acest domeniu. Cuvinte-cheie: proprietate intelectuală, istoria proprietății intelectuale, drepturi de autor, drepturi conexe, proprietate industrială, brevet de invenție, marca comercială, marca de servicii.

Как известно, термином «интеллектуальная собственность» обозначаются закреплённые в законе исключительные и личные неимущественные права на результаты интеллектуальной (творческой) деятельности и средства индивидуализации, которые предоставляются субъекту на определённый период времени. По сравнению с рядом основополагающих институтов и областей частного права, интеллектуальная собственность — относительно молодое явление, подверженное воздействию научно-технического прогресса, который в XXI веке в очередной раз создал условия для изменения парадигмы в исследуемой сфере. В связи с этим считаем уместным и необходимым рассмотреть, каким образом на протяжении минувших веков формировались ныне действующие способы защиты авторских, смежных, патентных и других прав, составляющих в совокупности интеллектуальную собственность, а также выделить основные тенденции и спрогнозировать их дальнейшую эволюцию.

В повседневной жизни интеллектуальную собственность нередко называют заимствованным из английского языка словом «копирайт» (copyright). С юридической точки зрения это ошибочно: термины copyright и intellectual property — отнюдь не синонимы в английской и американской правовой доктрине. Copyright, в дословном переводе — «право на копирование», означает эксклюзивное право автора на использование и распространение результата его творческой деятельности, то есть с определённой долей условности его можно приравнять лишь к той части интеллектуальной собственности, которая включает авторские права.

Рисунок 1. Структура интеллектуальной собственности

Но даже в этом термины не совпадают полностью, поскольку «копирайт» отражает не универсальный, а свойственный англо-американской доктрине подход к защите авторских прав. Это особенно важно в том случае, когда мы рассматриваем вопрос с исторической точки зрения.

Заметим также, что с фактической — и даже в некотором роде бытовой — точки зрения терминологическую путаницу можно объяснить двумя основными причинами: во-первых, значок ©, введённый Всемирной (Женевской) конвенцией об авторском праве 1952 г.1, превратился в массовом сознании в один из символов интеллектуальной собственности в целом; во-вторых, практически все общеизвестные проблемы в исследуемой области так или иначе связаны с вопросом о том, можно ли считать законным копирование тех или иных объектов интеллектуальной собственности вопреки воле правообладателя.

В историческом смысле это заявление также справедливо, и потому масштабы конфликтов в области авторских и других прав интеллектуальной собственности (как мы их понимаем сегодня) серьёзно изменились после того, как был изобретён книгопечатный станок. Современным аналогом этому станку выступает интернет, который опять-таки радикальным образом повлиял на процесс копирования информации — и на этот раз не только книг и книжных иллюстраций, но и музыкальных произведений, фильмов и других объектов интеллектуальной собственности.

Заметим, однако, что коллизии относительно авторских прав возникали и до изобретения книгопечатного станка. Некоторые из них вошли в историю, хотя и находятся по сей день в тени более значимых событий (в области авторского права таковым событием является принятие Статута королевы Анны в 1710 г.). Так, например, в 560 году (по другой версии — в 567 г.) произошла ссора между двумя известнейшими ирландскими святыми — Святым Колумбой и Святым Финнианом Мовильским, — из-за того, что Колумба, находясь в гостях у Финниана, тайком скопировал принадлежащий тому Псалтырь. Рукопись, известная под названием «Катах», в настоящее время представляет собой самый старый гиберно-саксонский манускрипт и второй по древности Псалтырь на латинском языке из всех, сохранившихся до нашего времени. Финниан пожаловался королю Диармайту мак Кербайллу на совершённое Колумбой «злодеяние», и король его поддержал, постановив, что «как каждой корове принадлежит её телёнок, так и всякой книге принадлежит её копия»2. Король полагался на нормы древнего ирландского права — «закона брегонов»3, — согласно которым телёнок, где бы его ни обнаружили, считался принадлежащим матери; а наиболее ценные манускрипты того времени создавались на велене — особым образом выделанной телячьей коже4. Таким образом, Диармайт мак Кербайлл применил метод аналогии права, в котором нет ничего необычного, хотя область применения для того времени и была революционной. Королевским решением, однако, дело не закончилось: разозлённый Колумба отказался его выполнять, обратился за помощью к своей родне, и конфликт из-за «копирайта» вылился в военное противостояние между армией Диармайта мак Кербайлла и союзными войсками Уи Нейллов и Коннахта, известное как сражение при Кул Древне5. Диармайт мак Кербайлл в этом сражении был разгромлен, с обеих сторон погибло около трёхсот воинов, а действия Колумбы были осуждены священнослужителями, и он отправился в изгнание. Напомним, причиной (впрочем, скорее всего, поводом) было копирование редкой книги, осуществлённое, выражаясь современным языком, «без согласия правообладателя».

Как уже было сказано, определённый сдвиг в регулировании отношений интеллектуальной собственности — переход от фрагментарного к более-менее системному регулированию — связан с изобретением типографского станка. Технологию печати Иоганн Гутенберг придумал и усовершенствовал в 1448-1455 гг., а уже в 1469 году в Венеции была документально оформлена первая в истории монополия на печать книг6, предоставленная Иоганну фон Шпейеру (или, на итальянский манер, Джованни де Спира), который вместе с братом Венделином приехал туда из Майнца, разгромленного в 1462 году в результате так называемой Баденско-пфальцской войны между двумя архиепископами. Монополия была дана на пять лет.

Рисунок 2. Страница из манускрипта «Катах»7

Как отмечают некоторые авторы, пусть венецианцы и не были теми, кто впервые занялся книгопечатанием в Италии, они быстро поняли, в чём заключается важность этого нового ремесла. С XIV века в Венеции предоставляли монопольные права иммигрантам, которые приносили в город новые навыки и технологии. Прошение фон Шпейера не было для экономической жизни Венеции XV века чем-то слишком уж необычным, и поэтому городские советники с готовностью приняли его заявку, обещавшую новый, более быстрый и дешёвый способ производить книги. В документе, на основании которого иммигрант из Майнца получил свою монополию, особо отмечается, что «такое новаторство, уникальное и свойственное нашему веку, совершенно неизвестное древним, необходимо поддерживать и питать со всей нашей благосклонностью и ресурсами»8. Монополия означала, что на протяжении 5 лет никто другой кроме Иоганна фон Шпейера не сможет печатать книги в Венеции, и даже импортировать книги, напечатанные где-то ещё, было запрещено. Однако уже в следующем году печатник умер, о чём и была сделана соответствующая приписка на документе9. Его типографию возглавил брат, Венделин, и выпустил до 1477 г. около 70 изданий итальянских и римских классиков10; но в этот же самый период рынок книгопечатных изданий в Венеции, более не скованный монополией, начал развиваться ураганными темпами, что быстро привело к инфляции и кризису перепроизводства. Уже в 1473 году начались жалобы на то, что город буквально утопает в книгах, при этом многие типографии закрывались, выпустив одно-два издания. Экономические (а не правовые) причины привели к тому, что венецианцы доработали систему книжных привилегий и стали их выдавать с той целью, чтобы хоть каким-то образом обуздать эту новаторскую технологию и не допустить повторения кризиса11. Об «интеллектуальной собственности» в этот период речь не шла, хотя всё-таки следует отметить, что с точки зрения современного права венецианские привилегии изначально имели отношение к патентам, а не к «копирайту», поскольку суть их заключалась в использовании технологии книгопечатания, а не в печати каких-то определённых книг. Привилегии, удостоверявшие эксклюзивные права на печать конкретных произведений, начали выдавать позже — в конце XV века. Первым, кто получил такой документ в Венеции, считается Пётр Равеннский12, чья книга о мнемонических техниках «Phoenix seu artificiosa memoria» (1491) заложила документальную основу для развития так называемого искусства памяти13.

По мере того, как рынок печатных книг развивался, к проблемам экономического характера прибавились правовые — хотя в описываемый период их таковыми считали с большой натяжкой ввиду отсутствия законов, которые запрещали бы действия, ныне классифицируемые как «нарушения права интеллектуальной собственности», и лишь в некоторых случаях их можно было сопоставить, например, с изготовлением поддельных товаров. Одним из тех, кому довелось столкнуться с подобными нарушениями, а также с плагиатом, был известный венецианский книгоиздатель Альд Мануций. Он прославился тем, что ввел четкую схему дизайна книги, разработал первый образец курсива, ввел в употребление карманный формат ин-октаво, и применил некоторые инновации в книгоиздательском деле14.

Рисунок 3. Разворот из книги «О граде Божьем» Августина Блаженного, напечатанной Иоганном и Венделином фон Шпейерами в 1470 г.15

Для своего времени Мануций был исключительной персоной, и именно эта исключительность привела к тому, что он столкнулся с плагиатом и подражателями, которые, разумеется, действовали без разрешения. Здесь следует отметить, что проблема книгопечатного «пиратства» возникла спустя полвека после изобретения и внедрения типографского пресса, поскольку именно столько времени понадобилось для того, чтобы истощился запас манускриптов, которые активно превращались в печатные издания в Венеции и других центрах сосредоточения книгопечатников. Лишь немногие книги, вроде вышеупомянутого «Феникса» Петра Равеннского, пользовались особой защитой в виде выданных государством привилегий; у основного массива книгопечатных изданий её не было. Кроме того, любые привилегии, монополии, патенты и тому подобные официальные документы не признавались за пределами того города, который их выдал, а это означает, что и технологии в ряде случаев оказывались под ударом. Несколько веков спустя ради решения этой проблемы пришлось прибегнуть к созданию международной системы защиты интеллектуальной собственности.

Как уже было сказано, Мануций прославился, в числе прочего, введением в книгоиздательский и читательский обиход карманного формата ин-октаво, недорогого и удобного. Первая книга в таком формате была выпущена в 1501 году, за нею последовали другие. Довольно быстро тиражи изданий ин-октаво поднялись до 1 500-3 000 экземпляров, в то время как средний тираж других изданий составлял 300-400 экземпляров. Как любой другой товар, пользующийся спросом, книги Мануция начали подделывать, копируя как разработанный под его руководством шрифт курсив, так и фирменный знак Дома Альда — эмблему в виде дельфина, обвивающего якорь, с девизом «Festina lente» («Поспешай медленно»). В предисловии к одной из книг, изданных Домом Альда, Мануций сокрушался по поводу того, что книгопечатники из Флоренции подделывают его эмблему — только вот у них дельфинья голова была повёрнута влево, а не вправо, как на оригинальной торговой марке16.

Мануций активно сражался с недобросовестными конкурентами в период 1502-1507 гг. Сперва купец Йордан фон Динслакен выкупал книги оптом, вывозил в Германию и продавал по заниженным ценам; затем наиболее успешные издания начали подделывать, дёшево и поспешно, в Венеции, Брешиа и Лионе. В октябре 1502 года Мануций обратился к Венецианскому Сенату с письмом, информирующем о некоторых способах, с помощью которых книгопечатники обходили венецианские привилегии: например, книгу печатали в Брешиа, в то время как в выходных данных значилась Флоренция, и т.д. Добиваться привилегий для каждой книги, издаваемой Домом Альда, было сложно (хотя для ряда изданий они всё же были получены), и потому Мануций решил защитить свои книги с помощью монополии на греческий и латинский курсив (20-летнюю монополию на стандартный греческий шрифт он уже получил в 1496 г.). Сенат согласился предоставить ему монополию, которую дож подтвердил в письме от 14 ноября 1502 г., и в том же году Мануций получил привилегию, удостоверявшую его исключительное право на латинский и греческий шрифты, от папы римского Александра VI. Изначально привилегия была выдана на десять лет и распространялась на всю Италию, но в 1513 году она была продлена на пятнадцать лет Юлием II и его преемником Львом X и расширена на весь христианский мир17.

Может показаться, что Альд Мануций добился крайне выгодного положения в области книгопечатания, но это не совсем так: исторические документы и исследования, проведённые рядом авторов, показывают, что привилегии и монополии были малоэффективны в борьбе с «пиратами». Хотя в соответствующих документах, выданных компетентными венецианскими органами, предусматривались санкции за нарушение монополии (штрафы, изгнание из Венеции), сохранилось очень мало свидетельств их применения. Мало того, привилегии добавляли книгам престижа, и потому их тоже подделывали. В конечном итоге, Альд Мануций умер в 1515 году в бедности и оставил жену с тремя маленькими сыновьями; лишь благодаря тестю, Андреа Торресано, Дом Альда выстоял до той поры, пока не выросли дети18.

Начало XVIII века стало и началом нового этапа в развитии интеллектуальной собственности, поскольку в этот период — точнее, в 1710 году — был принят нормативно-правовой акт, который принято считать первым в мире законом об авторском праве: Статут королевы Анны. Полное наименование этого документа звучит следующим образом: «An Act for the Encouragement of Learning, by vesting the Copies of Printed Books in the Authors or purchasers of such Copies, during the Times therein mentioned» («Акт о поощрении учёности путём наделения авторов и покупателей правами на копирование печатных книг на нижеуказанный период времени»).

Статут предоставлял автору, при условии соблюдения некоторых формальностей, исключительное право на публикацию произведения на протяжении 14 лет с момента его создания, с возможностью продления этого срока ещё на 14 лет при жизни автора. По истечении 28 лет произведение становилось общественным достоянием. До вступления в действие Статута автор мог продать рукопись издателю и после этого навсегда терял на нее права. Таким образом, как отмечает Е.М. Ерофеева, «британцы видели вред в сохранении монопольных интересов издателей и приняли закон против них»19.

В Статуте также были предусмотрены санкции для нарушителей: один пенни за каждый незаконно отпечатанный или печатаемый лист, найденный у лица, в том числе находящийся на его хранении; одна половина штрафа выплачивалась в пользу короны, а другая — в пользу лица, предъявившего иск (то есть автора или правообладателя). Ещё одним важным положением Статута можно считать процедуру регистрации авторских прав в компании издателей по цене шесть пенсов за запись: таким образом, информация о защищённых законом правах авторов была общедоступна, и добросовестный издатель, книготорговец или любой другой субъект мог в любой момент проверить, не совершает ли он противоправных действий, публикуя ту или иную книгу. Перечисленные положения составляют лишь малую часть текста Статута; он содержит и другие нормы — к примеру, направленные на недопущение злоупотребления доминирующим положением в виде установления книготорговцами слишком высоких цен на свой товар20.21

Итак, недолгий экскурс в историю права интеллектуальной собственности позволил выявить, что конфликты, связанные с авторскими правами, возникали задолго до того, как появилось определение этих авторских прав, и что на этапе своего зарождения интеллектуальная собственность была тесно связана с монополией — и, таким образом, на неё распространялись как экономические, так и правовые закономерности из области конкурентного права. До нашего времени сохранилось соприкосновение этих двух областей, хотя уже давно они считаются отдельными правовыми отраслями. Кроме того, была особо выделена роль изобретения книгопечатного станка в переходе авторского права и других разновидностей права интеллектуальной собственности на новый этап развития: хотя, как утверждают некоторые авторы, не следует переоценивать роль книгопечатания в исследуемом вопросе, всё же очевидно, что фактическое (и экономическое, финансовое) уменьшение усилий, требуемых для производства копий, ведёт к изменению правового положения копируемого объекта и субъекта, который обладает определёнными правами по отношению к нему. Так же очевиден тот факт, что в настоящее время человеческая цивилизация проходит аналогичное испытание, и потому, возможно, мы можем извлечь уроки из прошлого.